Желтизна определяется как степень изменения цвета поверхности от предпочтительного белого (или бесцветного) в сторону желтого.

Желтизна, согласно определению ASTM E 313, успешно применяется к множеству белых или почти белых материалов, включая краски, пластмассы и текстиль. Что касается показаний колориметра, это было YI = 100 (1-B / G), где B и G — показания колориметра соответственно янтарно-синего (B) и зеленого (G) цвета. Его вывод предполагал, что из-за ограничения концепции желтыми (или синими) цветами необходимо учитывать вариации в показаниях янтарного или красного колориметра.

Желтизна в соответствии с ASTM E 313 (D 1925) была разработана специально для определения желтизны однородных, нефлуоресцентных, почти бесцветных, прозрачных, почти белых полупрозрачных или непрозрачных пластиков в условиях дневного освещения.Его также можно применять не только к пластику, но и к другим материалам, соответствующим данному описанию. Индексы могут быть вычислены, округлены и скорректированы в последней сохраненной значащей цифре, чтобы минимизировать остаточную ошибку в значениях белой точки. Уравнение: YI = 100 (CxX-CzZ) / Y, где стандартные коэффициенты Cx и Cy описаны в стандарте и соответствуют углу наблюдения и цветовой температуре.

Белизна

Белизна определяется как мера того, насколько близко поверхность соответствует свойствам идеального отражающего диффузора, т.е.е. идеальная отражающая поверхность, которая не поглощает и не пропускает свет, но отражает его с одинаковой интенсивностью во всех направлениях. Для целей настоящего стандарта цвет такой поверхности называется предпочтительным белым.

ASTM E313 — процедура измерения и настройки описаны в том же стандарте (ASTM E313: белизна и желтизна бумаги), что и индексы желтизны. Этот метод основан на использовании показаний колориметра B и G. Идея заключалась в том, что коэффициент цветности G-B требует трехкратного взвешивания коэффициента яркости G по сравнению с яркостью.Уравнение выглядит следующим образом: WI = G-4 (G-B) = 4B-3G

Berger — этот показатель белизны указан только для источников света C и 2-градусных функций наблюдателя. Однако это уравнение обычно используется с другими источниками света и функциями наблюдателя, поэтому отображаемое значение будет зависеть от основного источника света и выбранной вами функции наблюдателя. Формула: WI = Y + 0.3018Z-3.831X.

Stensby — на основе цветовых координат Hunter Lab. Значения больше 100 указывают на голубовато-белый цвет, а значения меньше 100 указывают на желтовато-белый цвет.Формула: WI = L-3b + 3a

Яркость ISO R457 (ISO 2469) — яркость ISO, которую часто называют яркостью TAPPI, указывает, сколько света отражается в очень определенной области спектра. Это влечет за собой фильтр с максимальной кривой пропускания на длине волны 457 нм (лямбда 457) и определенной шириной половины пика.

Стандарт ISO 2470 определяет половину ширины пика 44 нм. Полные значения фильтров приведены в стандартах TAPPI и CPPA. Значение яркости ISO указывает на синее отражение бумаги.В случае неосветленных образцов для измерения можно использовать стандартный источник света C, то есть свет без УФ-составляющей. Стандартный источник света D65 должен использоваться для измерения оптически освещенных бумаг. Оптический осветлитель действует только за счет УФ-излучения. Эффект возникает примерно на 360 нм; максимальное излучение составляет примерно 460 нм. Должно быть ясно, что распределение относительного спектрального излучения света на образце во время измерения играет важную роль.Чем выше интенсивность освещения в УФ-диапазоне, тем лучше обнаруживается оптический осветлитель. Однако это также увеличивает яркость ISO. Сравнимые значения двух инструментов можно получить, только если оба измерены при одинаковом освещении.

Белизна CIE — Некоторые недостатки ранее упомянутых индексов заключаются в том, что белизна, вычисляемая по этой формуле, не отличается от того, имеет ли измеряемый образец дрейф цвета или просто менее белый. Чтобы сделать оценку белого более информативной, CIE рекомендовал в 1981 году формулу, которая сегодня известна как «Белизна CIE».Эти показатели, указанные CIE для D65 и источника света C, в сочетании с функцией наблюдателя 2 ° или 10 °. Однако это уравнение обычно используется с другими источниками света; поэтому отображаемое значение будет зависеть от выбранного вами основного источника света.

WI = Y + (WI, x) (xn-x) + (WI, y) (yn-y), где Y, x, y — коэффициент яркости и координаты цветности образца; xn и yn — координаты цветности для стандартного осветителя CIE и используемого источника; WI, x и WI, y — числовые коэффициенты.

Оттенок CIE — Два количественных параметра основаны на оценке белого по Ganz / Griesser. Речь идет об упрощенной версии формулы Ганца / Гриссера. Разница в том, что формула Ганца / Гриссера содержит переменные параметры, которые откалиброваны по белому стандарту, в то время как формула CIE основана на фиксированных коэффициентах.

Что больше всего раздражает в одномерной оценке белого, так это то, что в одном и том же измеренном значении есть оценка качества (насколько белый цвет образец?) В сочетании с описательными критериями (дрейф цвета), намерение CIE- белая оценка заключается в разделении этих двух критериев.Поскольку для бумаги менее белый цвет в основном идентичен желтоватому, а ярко-белый с голубоватым, поэтому белизна CIE более или менее соответствует синей / желтой оси, желтоватым оттенком она уменьшает значение, а голубоватый оттенок увеличивает значение. Доказано даже, что степень белизны CIE действительно хорошо коррелирует со значением b * CIELab, которое представляет собой синюю / желтую ось в этой системе. Число Tw отклонения цвета дополнительно показывает наличие красного оттенка (отрицательное значение Tw) или зеленого оттенка (положительное значение Tw).

Tw = T, x (xn-x) -T, y (yn-y), где символы имеют значения, аналогичные предыдущим.

Больше не белый: изобретение желтизны в девятнадцатом веке

Страница из

НАПЕЧАТАНО ИЗ СТИПЕНДИИ ПРИНСТОНА ОНЛАЙН (www.princeton.universitypressscholarship.com). (c) Авторское право Princeton University Press, 2021. Все права защищены. Индивидуальный пользователь может распечатать одну главу монографии в формате PDF в PRSO для личного использования. Дата: 11 ноября 2021 г.

Изобретение желтизны в девятнадцатом веке

Глава:

(п.1) Введение Больше не белый

Источник:

Становясь желтым

Автор (ы):

Майкл Кивак

Издатель:

Princeton University Press

DOI: 10.23943 / princeton / 9780691140315.003. 0001

Эта книга исследует, когда и как жители Восточной Азии пожелтели в западном воображении. Он следует по траектории, которая подчеркивает важный сдвиг в мышлении о расе в течение восемнадцатого века, когда начали появляться новые виды человеческих таксономий и выдвигались новые утверждения о цвете всех человеческих групп, включая жителей Восточной Азии.В нем также исследуется, как тела «желтой расы» и «монголов» стали важными предметами в антропологии и медицине девятнадцатого века соответственно. «Монгольские» тела, например, были связаны с определенными условиями, которые считались эндемичными для расы в целом или каким-то образом связаны с ней, включая «монгольское око», «монгольское пятно» и «монголизм» ( теперь известный как синдром Дауна). Наконец, в книге рассматривается, как Дальний Восток стал рассматриваться как «желтая опасность» — термин, введенный в 1895 году и часто приписываемый кайзеру Германии Вильгельму II.

Ключевые слова: желтый, восточные азиаты, желтая раса, монгольские тела, антропология, медицина, монгольский глаз, монголизм, Дальний Восток, желтая опасность

Princeton Online требуется подписка или покупка. Однако публичные пользователи могут свободно искать на сайте и просматривать аннотации и ключевые слова для каждой книги и главы.

Пожалуйста, подпишитесь или войдите для доступа к полному тексту.

Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому заголовку, обратитесь к своему библиотекарю.

Для устранения неполадок, пожалуйста, проверьте наш FAQs , и если вы не можете найти там ответ, пожалуйста связаться с нами.

Желтизна | Мнение | Harvard Crimson

Июль перешел в август, а полдень перешел в вечер. Моя кожа была так покрыта песком, что можно было оставить отпечаток руки на моей спине, и все это казалось слегка обесцвеченным и сухим. Я покинул пляж и пошел с улицы Джона Кеннеди на площадь, чтобы встретить друга, которого давно не видел. Мы были клише, схватили Бобу и направились к Чарльзу. Я рассказал ему об этой девушке, которую однажды увидел в художественном чтении, которая начала рассказывать что-то о магазине боба. Магазин был центром этого района, потому что там собирались все дети, и владелец нанимал детей, а дети уезжали из города, и когда они становились старше, они все еще помнили магазин.- Она убила его, — сказал я. Он сказал, а как насчет всех азиатских детей, которым не нравится боба? Я сказал, что они будут любить кофе?

Но правда заключалась в том, что не всем желтым детям нравился боба, и правда заключалась в том, что не все желтые дети хотели желтый так, как я этого хотел. И правда была в том, что если бы я немного больше заглянул в свою жизнь, я тоже не всегда был таким откровенным. В моем городе вы знали, как выстраивать свои монолиды и играть в ниндзя в ожидании автобуса, но это был не каждый город, и к десятому классу я все еще объяснял, почему все персонажи, о которых я писал, были белыми и ели макароны с сыром. на обед и пошли на футбольные матчи.Я все еще не знал о другой стороне железнодорожных путей, о сахарных плантациях. Однажды друг сказал мне, что он не хотел быть желтым, поэтому ему не нужно было много делать, чтобы сделать ставку, и что для него это был простой переключатель: вы были либо желтыми внутри, либо были нет, и его не было, а я был. Он предположил, что, возможно, его апатия была связана с его белоснежным городом и тем фактом, что я читаю книги по истории, а может быть, это было связано с его родителями-не иммигрантами и моими недавно спланированными родителями.Он чувствовал, что его родина навязала себя ему. Тогда я мог согласиться, а теперь не могу. В то время я думал, что вы делаете цвет. Теперь я знаю, кто ты такой.

Как ты мог не чувствовать, что тебе навязали желтизну? И как вы могли не видеть его исполнение? Потому что вы заметили, что желтые люди отличаются от вас, скрытого под вашей кожей. Потому что были вопросы о желтизне, о том, как быть желтым и умным, желтым и красивым, желтым и гордым, на которые спектакли не могли ответить.Были пустоты, которые нельзя было не увидеть. Вы хотели знать об аномалиях. Что случилось с желтыми художниками, с желтыми детьми, которые говорили только по-английски и любили Макдональдс, с желтыми людьми без еды, китайской школы или родины, чтобы поддержать их? Насколько же вы были желтыми, если бы вас не волновал бессодержательный желтый человечек на экране телевизора, если бы вы не были иммигрантом или его ребенком, если бы вы не злились? Что, если бы ваша душа не была создана из Востока, конфуцианства, буддизма?

Однажды вы увидели своего отца, который был меньше, тише, чем отец всех остальных, и не увидел человека, который любил вас больше, чем свой собственный дом, который предпочел вас своим комфортом, а вместо этого что-то желтое, что-то робкое .И вы верили, хотя и не признавали, что его робость была его желтизной, что его малость была его желтизной, и вы обещали не быть маленьким или робким. Однажды вы выучили слова, которые ваша мать не могла произнести, и не увидели женщину, которая и дала вам жизнь, и свою жизнь. Вместо этого вы видели ее непослушание, ее неспособность и полагали, что ее невежество — ее желтизна, ее неспособность — ее желтизна. Однажды вам приснились голубые глаза и завитые волосы, но вместо этого вы проснулись с карими глазами и прямыми волосами.Вы считали свои черты лица неинтересными, а внешность некрасивой. Вы стояли у зеркала и наблюдали, что человек перед вами был робким, маленьким, невежественным, неспособным, неинтересным, некрасивым, потому что человек перед вами был желтым, но все же вы отказывались верить, что вам это . Потому что, даже если вы думали, что желтизна недостойна, вы отказывались верить, что вы недостойны.

Итак, здесь вы отделили себя от своей желтизны, утверждая, что желтизна — это навязывание, социальный конструкт, цепляясь за это предположение о своем достоинстве.Вы определили себя, основываясь на том, кем вы не были. Ваша энергия была потрачена на определение того, что о вас думают другие, и на отражение каждого воображаемого удара своим настоящим разумом, своим физическим телом. Вы пытались любить себя, но любовь к себе напрямую зависела от отрицания наклона ваших глаз, изгиба вашей кожи. Вы утверждали, что Китай — это желтизна, Вьетнам — желтизне, места, в которых вы бывали один или два раза, но иногда вы даже этого не делали. В любом месте, кроме этого, ты не был желтым.И это было простительно, пока этого не произошло.

Потому что здесь было сердце. Ваша желтизна была не такой, как вы думали. Это не было и никогда не было робостью или нерадивостью, неспособностью или рабством. Вместо этого это было ваше собственное нежелание смотреть на себя. Оно заключалось в том построенном разъединении между внутренней и внешней частью вашей кожи, которое, как вы считали, было настолько важным для понимания себя. Вы забыли, что раскол ненастоящий, что вы создали его для борьбы с воображаемым недугом — с желтизной. Вы забыли, что вы желтые, как другие люди — белые или черные. Вы забыли, что от желтого нельзя отказываться, а нужно требовать. Вы были желтыми не случайно, а от зачатия.

Мой босс этим летом говорил о обещании Дина Нории удвоить количество тематических исследований HBS с участием женщин-главных героев, с десяти процентов до двадцати. «Подумай об этом, — сказала она. Восемьдесят процентов классов преподаются на основе тематических исследований, а сорок процентов наших учеников — наши девушки. «Вы можете пройти весь класс, не обсуждая ни одной бизнес-леди», — сказала она.«Это должно что-то сделать с тем, как вы себя представляете», — сказала она, выбирая профессию и полагая, что никто не похож на вас. Я, должно быть, выглядел скептически настроенным, потому что она перестала говорить, но на самом деле я думал о том, насколько маленьким вы могли бы себя чувствовать, если бы вам пришлось устанавливать свои собственные правила. Пришлось срубить лес топором.

Что, если бы вы вошли в жизнь, полагая, что никто другой не похож на вас? Мои желтые друзья были художниками, ставшими подготовленными и подготовленными к медикам, но не такими, и девушками из женского общества; они будили воинов социальной справедливости, компьютерных фанатов и писателей — но не совсем, так что я знал, что это сложно.